Что сейчас с ириной скворцовой. Победа над собой: история бобслеистки Ирины Скворцовой
В гостях у сайт российская бобслеистка Ирина Скворцова. Жизнь Ирины разделилась на "до" и "после" в результате трагедии, случившейся в 2009 году на бобслейной трассе в немецком Кёнигсзее. Произошло столкновение экипажей. Ирина Скворцова получила страшные травмы. После этого были годы борьбы, операций, реабилитации и Олимпиада в Сочи, на открытии которой Ирина сидела рядом с президентом России.
Ирина Скворцова: Со мной случилось чудо
Трагедия в немецком Кёнигсзее
— Могли бы вы рассказать о том, что вы помните о той трагедии, которая произошла в 2009 году на трассе бобслеистов в немецком Кёнигсзее. Почему это произошло, с вашей точки зрения? Официально говорят, что это ошибка судьи.
— Официально — да, ошибка судьи, он выпустил на красный свет. Конечно, прошлая жизнь как сон. Не верится, что она была. Как будто я всю жизнь на костылях. Мы приехали из Австрии в Германию в Кёнигсзее вечером в воскресенье, поужинали, посидели в интернете и пошли в гостиницу спать. Наутро за нами приехала машина, тренеры, и мы поехали на трассу.
Там я уже помню все смутно. Приехали, прошлись по трассе, Надя пошла с тренерами, потому что ей нужно знать траекторию трассы, я тоже пошла изучать трассу, потому что мне нужно знать, где тормозить. Я ее прошла несколько раз, запомнила, куда и какие повороты, и пошла разминаться. Размялись, сидим в раздевалке с ребятами, смеемся, ждем старта. Тут заходит один из наших пилотов и говорит: "А почему вы тут сидите? Вас объявили".
Я не знаю, как так получилось. Я никого не виню, вполне возможно, что стартующие поменяли списки, потому что я уверена была в Наде, она сказала, что мы стартуем перед нашим экипажем. Нас объявили, мы побежали, шлемы уже одевали на ходу, уже в шиповках, в костюме. Прибежали, там боб стоял, нам его вытащили на трассу, потому что оттуда стартуешь. Надя села в боб. И я села в боб. Я сгруппировалась, нас отпустили. И все.
— Да. А дальше было 13 января. Дальше я могу сказать только со слов, которые мне передали. Потому что я была в шоковом состоянии. Произошло столкновение, я пыталась встать на ноги, орала, что я не чувствую ног. Крики, оры, кровь. Не знали, что делать. Меня пытались утихомирить, это не получалось, потому что в шоковом состоянии человек может поднять бетонную плиту. Это факт.
В итоге "скорая" меня утихомирила уколом. И все. Вроде как, со слов очевидцев, я очень долгое время провела на трассе, потому что не знали, как меня транспортировать. В клинике в Рамштайне я пролежала две недели примерно. За эти две недели мне делали операции, переливание, сшивали все, что могли, и непосредственно искали, куда меня дальше перевести. Потому что эта клиника маленькая была, а мне уже нужен был центр побольше, более профильный.
Разослали мое резюме в несколько клиник. Отозвалась клиника, где мой профессор сейчас работает, делает операции. Приехал его заместитель, посмотрел на меня, посмотрел на анализы, привез их врачу. И врач уже сказал: "Давайте попробуем, но я не уверен, что она до Мюнхена долетит". Потому что перевозить только на вертолете, а вертолет — это смена давления, давление — это значит расширение сосудов, а если расширение сосудов, а они сшиты, то возможна кровопотеря. Но, по счастью, мы долетели до Мюнхена, и там я уже лечилась. Открыла глаза уже 13 января.
Операции и реабилитация
— Как вы восстанавливались после этой трагедии на трассе? Как вы нашли какие-то крючки, за которые можно было зацепиться?
— Мне врачи не говорили изначально диагноз. Когда я проснулась, естественно, я задавала вопросы: когда я вернусь в , когда я могу тренироваться. А врачи уходили от ответа: "Ира, давай полечимся, потом видно будет". Потом уже был реабилитационный центр, и вот в реабилитационном центре, когда я упала на одной из прогулок и встать уже не смогла, в тот момент я поняла, что спорт забыт и все забыто.
— Как вы выходили из этого состояния?
— Дальше опять пригласили психологов, потому что увидели мое состояние, нужно было срочно работать, иначе бы я ушла в себя. Все было нормально. Но потом случился внеплановый абсцесс. Мне немцы "запороли" ногу, они довели пятку до некроза. И я забила тревогу, отправили фотографии моему врачу, и он говорит: "Срочно на операционный стол". Мне сделали операцию. И я понимаю, что опять мне с нуля нужно начинать. Естественно, психика не выдерживает, я ушла в депрессию. Опять вызвали психолога, потому что я с врачами не разговаривала.
— И опять операции?
— Нет, после заключительной операции в 2010 году на пятке, оказалось, что у меня аллергия на нитки. После этого был реабилитационный центр и отъезд в Россию. Здесь хорошая реабилитация. Я была довольна ей.
— Как по вашим ощущениям, все операции уже позади?
— Нет. Я только в декабре 2013 года пластику начала. Еще не меньше двух лет.
— А внутри уже все сделали?
— Нет, со спиной еще проблемы. Семь операций, и все впустую. Не знаем, что делать. Где-то сидит бактерия. И не можем понять, где.
Олимпиада в Сочи
— А расскажите, как вы попали на -2014 в Сочи? И что там вообще происходило?
— Я приехала после полостной операции из Мюнхена, это был как раз декабрь 2013 года. Вернулась, начались проблемы со здоровьем. Я по "скорой" попала в российскую больницу. Пока лежала в этой клинике, пришла смс, что администрация президента приглашает меня на церемонию открытия Олимпийских игр, связь через минспорт. Я пишу: "Да, я согласна". Они говорят: "В 7 утра мы вас ждем, адрес такой-то и такой-то, вылетаем в Сочи".
Накануне я выписываюсь из клиники. Утром встаю, укладка, макияж, прическа, оделась, сумку на плечо, в машину и в назначенное место погрузки. Это чартерный рейс, и мы вылетаем с опозданием на час. Прилетаем поздно. Естественно, времени переодеться нет, надо ехать к Мутко на мероприятие. Там выясняется, что я в Москве оставила аккредитацию. Срочно звонить. А она в базе уже есть, ее нужно просто срочно распечатать и доставить мне. Слава богу, я вспомнила на мероприятии, что у меня ее нет, а иначе это было бы просто феноменально.
После мероприятия мы уже поехали на стадион. Там ко мне подошли и сказали: "Ирина, вы сидите в президентской ложе". Дали значок, говорят: "Прицепите себе на одежду на видное место, чтобы вас пропустили охранники". Я прицепила его на свое красное пальто, уже знаменитое, и дяденька говорит, можете пройти в президентскую ложу. Я прошла. Там уже многие собрались, с кем мы ехали, с кем были на мероприятии у Мутко. Все сидим, разговариваем, еще до открытия время есть.
Тут всех начинают потихоньку рассаживать, ко мне подходят и говорят: "Ирина, пройдемте. Вас проводят туда, где вы сидите". Я говорю: "Нет. Еще сорок минут до открытия Олимпиады, там холодно, я не пойду туда". Это я сейчас понимаю, почему меня хотела туда посадить заранее. Я сижу дальше в тепле, уюте на диванчике. Потом опять ко мне подходят и говорят: "Ирина, ну уже время, пойдемте". Я говорю: "Ну ладно".
Меня проводили, сказали: "Ваше место, присаживайтесь". Сзади сидят ребята, фигуристы, говорят: "Ни фига себе, с президентом сидишь". Я говорю: "Да ладно!". Меня больше всего пугало и волновало, что будут камеры — не то, что рядом будет Владимир Владимирович. Он же просто человек, из плоти и крови. А тут камеры, а тут весь мир. Вот так я, в принципе, попала на открытие Олимпиады.
— Последний вопрос, довольно неприличный. Откуда берутся деньги на реабилитации, операции в Германии?
— Это то, что я по суду выиграла после аварии. Мне выплатили компенсацию. Вот на эту компенсацию я сейчас и лечусь. Пока лечусь. Дальше, конечно, нужно будет смотреть и, естественно, зарабатывать деньги, если эти закончатся, на следующие операции.
— Ирина, что доктора обещают? Вы полностью восстановитесь?
— Вообще, мне немцы сказали, что я на коляске всю жизнь буду. А я уже без костылей периодически могу ходить по квартире. Но я с ними буду всю жизнь, стопу я не чувствую, я ею не шевелю, но я ее ощущаю, как стоит она, есть ли поверхность или нет, и это уже прогресс.
Нервы у меня не должны были восстановиться, ногой я не должна была шевелить, должна была на коляске ездить. Поэтому никаких прогнозов никто не дает. Я сейчас на реабилитацию даже не езжу, мне надоело. Я жить хочу нормально, ходить с друзьями в театры, в кино, на выставки, в кафе. Я хочу ездить на отдых. Я не хочу эти белые стены видеть.
Подготовила к публикации Мария Сныткова
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
23 ноября 2009-го во время тренировочных заездов на санно-бобслейной трассе в немецком Кенигзее экипаж Евгения Пашкова и Андрея Матюшко врезался в боб Надежды Филиной и Ирины Скворцовой, которая в результате столкновения получила тяжелейшие травмы. Прошло три года…
Ирина поразила нас: надо же, психика молоденькой, красивой девчонки может восстановиться даже после такой страшной аварии.
Кажется, она радуется всякому новому дню - и его сюрпризам: тут и машина, и квартира, и ремонт, и работа на телевидении…
Встретились мы в Сочи, где 24-летняя Скворцова второй год вместе с Виктором Гусевым ведет церемонию награждения спортивных журналистов. Ведет здорово. Подошли, познакомились.
Удивились - никакой ожесточенности. Наоборот - девушка какая-то солнечная. Причем держится Ирина с большим чувством собственного достоинства.
Неделю спустя встретились вновь - в Москве.
- На сочинской церемонии вас представили как редактора телеканала "Россия-1". Так продвинулись по службе?
На самом деле - учусь писать тексты. Параллельно стажируюсь как ведущая новостей, это и будет моей основной профессией.
- Вас уже выпускали в эфир? Чтоб с камерой - один на один?
Пока нет. Рано.
- Когда обещают?
Не знаю. Тренируемся, нам специально выделяют студию. Читаем новости перед камерой.
- Кто позвал вас на "Россию"?
Нина Зверева, член академии "ТЭФИ", рассказала обо мне Эрнесту Мацкявичюсу: так и так, девочка вела церемонию в Сочи. С ней бы поработать. Он переговорил с Добродеевым.
- И вас пригласили?
Да. Посмотреть, как выгляжу в кадре. Решили - вроде что-то есть. Вызвали на собеседование уже к самому Добродееву. Он спросил, читаю ли я газеты. Слежу ли за новостями. "Учиться придется три месяца. Готова?" - "Да!"
- Самый удивительный урок, который получили на телевидении?
Там все удивительное - если учесть, что прежде я зарабатывала ногами. Бегала. Пока для меня каждая встреча с камерой - стресс.
- Почему?
Никогда ее не любила, честно. Прежде снимали домашнее видео - так я уходила в сторону: "Меня не надо…" И на всех соревнованиях такое было. За тридевять земель обойду - только бы в камеру не попасть.
- Чтобы работать на телевидении, камеру нужно полюбить.
Мне говорили. А я отвечала: у нас любовь односторонняя. Меня камера любит, я ее - нет. Но привыкла. Поначалу смотрела на нее не Моргая, как мумия. Кстати, в Сочи мне очень пригодился мастер-класс по русскому языку. Хотя ошибки все равно допускаю. Например, в ударениях. Вот недавно в тексте попались слова баловень и баловать. Кто-нибудь объяснит, почему в первом случае ударение на первый слог, а во втором - на последний? В русском языке никакой логики!
- Комментировать пробовали?
Нет. Предлагали работать в паре на соревнованиях по санному спорту, но я отказалась. Чувствую, пока не готова.
- Вы наверняка были равнодушны к футболу. Сейчас приходится вникать?
Тяжеловато даются фамилии иностранцев. Но особенно намучилась с "Панатинаикосом". Как увидела название команды - обомлела. Преподавательница говорит: "Ударение на последний слог!" А мне не до ударения - вообще произнести бы.
- Как же вам "Кайзерслаутерн" дается?
Еще не сталкивалась.
- Это он вылетел из бундеслиги. Но скоро вернется. Готовьтесь.
Знаете, что самое сложное? Повторять одно и то же слово несколько раз. Я спотыкалась на "Манчестер Юнайтед". Или - "две тысячи четырнадцатый". Девчонки рядом упрощали - говорили: "МЮ". "Двадцать четырнадцать". Дыхание трудно было ставить. Вот вы умеете правильно дышать?
- Правильно - это как?
Животом.
Маленький глоток, который растягиваешь на целую фразу. Если читаешь текст - нельзя хватать ртом воздух после каждого абзаца. Все должно быть ровно. Да и голос у меня был писклявый.
- Сейчас нормальный.
Это занятия. Становится ниже и ниже. Дыханием контролируешь, дышишь не через нос. Чтобы была четкая вибрация в груди. С вами разговариваю - и чувствую эту вибрацию. Но все пропадает, когда я очень радостная. Снова писклявый…
- Когда в последний раз было столько радости, что голос вернулся?
Он возвращается ненадолго. Не помню, когда было.
- Вчера? Позавчера?
Не… В субботу. С другом отправились закупаться для ремонта. Как же мы смеялись! В два часа ночи - за армированной пленкой!
- Действительно, смешно.
На нас все продавцы глазели. А я набрала еще до кучи швабры, тряпки, моющие средства. Кассир на прощание высунулся, моему приятелю говорит: "Удачи тебе сегодня ночью…" Решил, что парень влип. До утра будет полы драить.
- Квартира в каком районе?
На Щелковской. В журнале увидела фотографию бело-оранжевой комнаты. Понимаю, звучит дико - но хочу такую же. Еще нужен шкаф-купе вдоль стены. От потолка до пола.
- С зеркалами?
Без. Причем переход хочу плавный. От оранжевого к белому. Полки должны быть словно пазлы. Придется шкаф и кровать делать на заказ.
- Вы так трепетно относитесь к квартире, которая не вполне ваша.
Уже точно моя. Вопрос решен.
- Мы слышали, вам каждые пять лет необходимо проверяться - если встаете с коляски, жилье отбирают.
Был такой момент. Но все утрясли. Теперь квартира моя, люди помогли.
- Вам дали, кажется, вторую группу инвалидности?
Да, бессрочную. Ее не требуется подтверждать.
- Что же должно произойти, чтобы получить первую - если ваша только вторая?
Понятия не имею. Такие у нас законы. Двадцать процентов трудоспособности. Я еще смеялась - за счет головы и рук? Пенсия у меня - 10 тысяч рублей…
- Когда в квартире аквариум во всю стену появится?
Ой, это я погорячилась в интервью. Аквариум будет - но литров на 200 - 250.
- Вы же еще и собаку собирались завести.
Пока ограничусь рыбками. С ними проще. Молчат, кормишь трижды в неделю да аквариум чистишь раз в два месяца. Красота!
- И когда новоселье?
Надеюсь, весной. Не терпится уже стать самой себе хозяйкой.
- Управитесь в одиночку?
Готовить, гладить, пылесосить я могу. Пыль смахнуть - тоже не проблема. А на генеральную уборку всегда можно кого-то попросить помочь.
- У вас интервью берут часто. А сами брали?
Я недолго работала на Первом канале, в "Армейском магазине". Там было несколько интервью.
- Вот этот этап жизни мы упустили.
Я была без контракта. Когда возник реальный вариант на "России", мгновенно согласилась.
- Интервью брали не у самых известных людей?
Почему? У Владимира Сальникова, например. Очень приятный мужчина. Мы уже уходили, одевались - и тут он понял, кто я такая. А на первое интервью меня отправили к офицеру без ног. После "горячей точки". Я-то по себе знаю, как нелегко человеку, когда напоминают… Понимала, что он чувствовал, - и самой было тяжело. Задавала вопросы, а в них сквозили страх, неуверенность.
- Самое интересное знакомство за последнее время?
С Шаваршем Карапетяном.
О, это легенда! 17-кратный чемпион мира по подводному плаванию, который спас десятки людей. Где вы пересеклись?
Нас пригласили выступить в школе на "Уроке мужества". Перед этим я наткнулась в интернете на статью, посвященную подвигам Шаварша, видела фотографии. Но при встрече не узнала. Догадалась, с кем сижу рядом, лишь когда услышала его рассказ. И была потрясена, насколько скромный это человек. Абсолютно без пафоса вспоминал, как вытаскивал людей из затонувшего троллейбуса, при пожаре в спорткомплексе, как уберег автобус от падения в пропасть… Четыре раза ему приходилось кого-то спасать! В школе Шаваршу сказали: "С вами опасно находиться рядом. Вы притягиваете такие истории".
- А он?
Плечами пожал: "Я не специально…" Он невероятно обаятельный, с юмором. Потом мы сфотографировались на память. Я рассказала, что читала о нем. "А я о тебе читал, - улыбнулся он. - Вся семья тогда за тебя переживала…"
- На улице вас узнают?
Случается. Часто вижу: узнали, но боятся подойти. Меня такое смешит. С другой стороны, что им говорить? О том, какая я сильная? Тут парень за мной из метро выскочил: "Вообще-то моя остановка через две. Дайте, пожалуйста, автограф". Взял - и назад в метро. А я - по своим делам.
- Знакомиться пытаются?
Как-то в час ночи ехала от подружки, еле успела до закрытия метро. И тут парень подсаживается.
- Трезвый?
Не вполне - но с ног не падал и одет прилично. Так он меня от "Марьиной рощи" до "Чистых прудов" проводил. Я уже не выдержала: "Ты никогда с девушкой на костылях не гулял?"
- И что?
Замялся. А я продолжаю: "Ну и не надо тебе этого". Я слышу много теплых слов. Это приятно. Но порой холодно со мной общаются. И таких людей понимаю. Почему они должны душу передо мной открывать? Я ж тоже не открываю. Держу дистанцию. Каждому открывать - разорвут на части…
- От какой черты характера с удовольствием избавились бы?
Вредная бываю. А самое ужасное - сперва говорю, затем думаю. Вот от этого точно пора избавляться.
- В чем проявляется вредность?
Нужно что-то сделать, мне даже не лень - но вот нападает на меня: "Не буду, и все". Вредность!
- Значит, молодому человеку с вами не так просто?
А у меня нет молодого человека. Не исключено, что как раз из-за этой вредности.
- С кем же ходите ночами по мебельным салонам?
Это друг. Такой же полуночник, как и я. Позвонила: "Поможешь?" - "Не вопрос!"
- До аварии у вас молодой человек был?
Нет. А после - тем более…
- Странно. На вас мужчины смотрят с восторгом.
И все! Как в галерее - поглядели, пошли дальше.
- Наверное, боятся. Очень красивая девушка.
Не знаю. Чем-то я не нравлюсь. Может, поначалу все хорошо, смотрят как на картинку - а потом общаемся, и что-то не складывается.
- За рулем вы недавно?
Пару месяцев. Автошколу закончила летом. В октябре получила права. Первые три дня было жутковато. Инструктор мне говорил: "Идиотов на дороге полно. А нормальных водителей еще больше". С этой мыслью и езжу. Даю дорогу дуракам.
- Почему выбрали кроссовер?
Сели с братом и написали характеристики - какая машина для меня удобнее всего? Коляска-то не во все влезет.
- Разве она вам нужна?
Я хожу на костылях. Если недалеко - могу и без них. Но на всякий случай коляска стоит дома. Мне ж еще на пластику в Германию ездить. Там понадобится.
- В России не делают?
Делают. Но зачем искать нового врача - если Махенс меня уже собирал по частям? Пусть продолжает. Судя по мне - хирург отличный.
- Мышцы, которые вам вырезали, - восстановятся?
- А пересадить на их место другие?
Не знаю, до чего дошла медицина ХХI века. У Махенса спросила: "Вы мне тело сделаете? Форму?" Ответил - да. Когда начнут пластику - выясню, что да как.
- Что такое "пластика"?
Шрамы и рубцы будут убирать лазером.
- Мы вычитали в интервью про 20 тысяч евро, которые сняла с вашего счета адвокат.
Все вернула.
- Это мы знаем. Но тогда вы обронили - 20 тысяч стоит одна пластика. Неужели так дорого?
Я сама долго допытывалась у Махенса - в какую сумму обойдется? Он сказал: "Приблизительно 15 - 20 тысяч". Но я так и не поняла - одна операция или несколько.
- Что врачи говорят?
Никаких прогнозов. Я стараюсь на этом не зацикливаться. Не сравнивать с тем, как чувствовала себя, к примеру, два или три месяца назад. Нужно запастись терпением. И все потихоньку наладится. Хотя на сто процентов не восстановлюсь, это я и сама понимаю.
- Почему?
Такая травма. Гангрена, перебиты все нервы. Сосуды сшивали заново. Стопа не шевелится.
- Металл вставляли?
Да. Я до сих пор "пищу" в аэропортах. У меня есть справка на немецком. Жаль, не все его знают. Таможенникам говорю: "Хотите - обыскивайте, все равно ничего не найдете. Металл во мне…" Иногда просят костыли положить на дорожку - их изучают. А из Праги возвращалась с подружкой. Я ношу утяжку для живота. Чехи увидели - на талии что-то есть. Кинулись: "Минуточку! Сейчас подойдут…"
- И кто подошел?
Мужик с лабрадором. Пса тыкают мордой в меня - он отворачивается. Его снова тыкают. Усадили меня в центре зала - стали искать наркотики. Народ вокруг глаза таращит.
- Неловко?
- Костыли отбросите?
Надеюсь. Но без них слишком велика нагрузка на ногу - надо с этим аккуратнее. Поэтому вес приходится держать. Еще из-за телевидения, конечно. Чтоб не быть хомячком в камере.
- Вес у вас изменился?
Сначала прилично поправилась. Когда проснулась после аварии - было меньше пятидесяти.
- А до нее?
67. За время комы скинула почти двадцать. Мне же мышц много вырезали. Потом смотрела на фотографии под капельницей - вот так я выглядела в 16 лет.
- Настолько худенькая?
Ну да, одно лицо. Набрала быстро, на реабилитации кормили очень вкусно. В марте 2011-го весила уже около семидесяти. Колобочек я была еще тот! Но привела себя в форму.
- Когда объявили номер вашего счета - к нему пытались подобраться мошенники?
Пока мы с мамой были в Германии, брат в Москве все хорошо контролировал. Счетов было несколько.
- Теперь давайте про адвокатов. Как узнали, что та женщина-немка что-то сняла?
Она сама сообщила - 20 тысяч евро взяла в качестве оплаты своих услуг.
- Огромное было удивление?
Естественно! Я на эти деньги рассчитывала. Сумма для меня немаленькая.
- Обратились в суд?
Нет, в адвокатскую контору. Ей пригрозили лишением лицензии, если не вернет деньги. А это для нее был бы конец. Сразу отдала.
- Наличными?
Перевела на счет нашего нового адвоката. Тот - мне.
- А сколько стоили ее услуги в реальности?
Она просила 46 тысяч евро. При том что писала письма, больше ничего. С нами даже не общалась.
- В итоге немке что-то заплатили?
Я - нет. В самом начале федерация перечислила ей около 10 тысяч евро. Думаю, этого вполне достаточно. Прислала договор, за что сняла деньги, - там потом нашли такое количество ошибок, вы меня извините…
- Кто работает с вами сегодня?
Константин. Русский, давно живет в Германии.
Виновником столкновения признали арбитра Петера Хелля, который дал команду стартовать, хотя горел красный свет. Но вам не кажется, что Хелля сделали крайним?
Я не вникала. Виновата немецкая сторона. Там и в рубке сидел мужик, между ними возникло недопонимание. Судья трассу не видит. Ему по рации передают, что все свободно и можно пускать экипаж. В общем, ответчика у нас три: Хелль, немецкая федерация - как его работодатель. Плюс Международная федерация бобслея и скелетона, поскольку все произошло в рамках международных соревнований.
- Почему суд растянулся на три года?
Они никак не договорятся между собой, кто будет выплачивать деньги. Спихивают все друг на друга.
- О какой сумме идет речь?
Это конфиденциальная информация.
- Ваше присутствие на заседаниях требуется?
Слава богу, нет. Всем занимается адвокат. Да и что могу там рассказать? Я же ничего не помню.
Совсем? По словам Владимира Бойцова, старшего тренера женской сборной, вы после удара оставались в сознании.
Нет. Последнее, что помню, - как бежала к бобу. Это было 23 ноября. А очнулась 13 января. Врачи, палата. Поняла, что я в больнице. Страха не было. Но, услышав, какое на календаре число, испытала шок. Пару дней переваривала. Сразу посвящать в подробности аварии меня не стали. Всю правду узнала, когда морально была уже немножко подготовлена.
Если вы о каких-то дурных предчувствиях или знаках - ничего такого не было. Все, как всегда. Обыкновенный день, обыкновенная тренировка…
- Видео аварии существует?
Нет. Тренировки на камеру не записывают.
Тот же Бойцов обмолвился, что в первые минуты после столкновения представители команд сбежались - и никто не помогал. Все фотографировали вас на телефоны…
Об этом не знаю. Мне рассказали, что один наш спортсмен снял все на видео и выложил на своей страничке в интернете. Это просекли. С ним очень хорошо поговорил другой спортсмен - и запись была удалена. Как с компьютера, так и с телефона.
Вы в курсе, что за три недели до этого в Сигулде у Пашкова была схожая ситуация? Ему дали зеленый свет, когда не надо было, - трагедии избежали чудом.
Что-то слышала, но без подробностей. Вот при мне в Сигулде на тренировке был эпизод. Мы с девочками перевернулись, докатили до финиша боб - оставалось вытащить его из желоба. Вдруг грохот. Смотрим, что на четырнадцатом вираже летит экипаж. Тренеры орут: "Быстро взяли боб!" Счастье, ребята рядом были. Они тут же подняли его через борт, и спустя секунду - вжих. Мимо пронесся чей-то боб. Девушке, которая сидела в рубке и по ошибке дала старт, влепили выговор. А я тогда сказала: "Если столкнутся два боба на трассе - это будет жестоко…"
- Пашков и Матюшко, которые на вас наехали, при встрече первое время отводили глаза?
Я бы на их месте тоже отводила. Они врезались, поднялись и пошли - а мне за всех пришлось отдуваться. Хотя к ребятам нет претензий, уж они-то ни в чем не виноваты. Мы общаемся по интернету.
- Не хотите обратиться к молодым бобслеисткам: "Бросайте это дело, да поскорее"?
Никогда! Бобслей не опаснее фристайла, горных лыж, "Формулы-1". Все, что произошло со мной, - роковое стечение обстоятельств. Кто-то и в луже может утонуть. Или сосулькой огрести по голове.
- Правда, что профессор Махенс вытащил вас с того света?
Сам он заявил: "Один процент из ста, что после таких травм удается не только выжить, но и сохранить ногу". За десять месяцев, проведенных в немецкой клинике, у меня было более 50 операций. В какой-то момент врачи просто сбились со счета.
- Ужас.
Первые месяца полтора после комы дались особенно сложно. Анестезия не заглушала жуткую боль, а увеличить дозу препаратов было нельзя. Сама поражаюсь, что все это выдержала… Ты знаешь, как сидеть, ходить - но ничего сделать не можешь. Учишься заново, словно ребенок. И когда кажется, что вроде бы идешь на поправку, какая-нибудь напасть отбрасывает тебя назад. То абсцесс и три очередные операции. То некроз пятки. Она-то меня и добила.
- Точный диагноз даже немцы долго не могли установить.
Да, пока не выяснилось, что у меня аллергия на нитку, которая держала швы. Опять операция - и тут я сорвалась. Не хотела никого видеть, не отвечала на звонки, ссорилась с врачами…
- Когда отпустило?
Рано или поздно все заканчивается. В том числе и депрессия. С помощью психолога сумела ее перебороть.
- Сколько вам пришлось лежать в палате, глядя в потолок?
Не считая комы - с января до середины марта.
- Как не сойти с ума?
Я пыталась разговаривать. Фенечки плела. Мне привезли бисер, чтоб моторику развивала. Приходилось вспоминать детство.
- Все лежа?
Полулежа. Немножко приподнималась на спинку кровати. Мне фильмы носили, книжки, был интернет.
- Немец, который вам в больницу передал компьютер, так и остался неизвестным?
Почему? Прекрасно его знаю. У меня там подружка, Оля. Она давно в Германии. Услыхав, что лежу в соседней больнице, минутах в двадцати езды, - пришла навестить. Начали общаться. Маму мою по городу возила, все показывала. Так вот, компьютер принес ее коллега по работе. С подключенным интернетом. Когда собралась домой - ноутбук вернула. На следующий год летом прилетала, мы встречались втроем - он, Оля и я…
- Немцы оказались нормальными ребятами?
Вполне. Хотя некоторых соседок по палате я готова была убить коляской. Неприятные люди.
- Зациклились на собственной боли?
Нет, другое. На улице тридцать градусов жары, по всей больнице двери нараспашку - и лишь у нас все замуровано. Их сдует, видите ли! А на улице ветра вообще нет!
- Но вы ж смириться с таким не могли?
Я лежала у окна. Взяла да открыла. И захлопнуть уже никому не позволила. Те нажаловались медсестре. Но я ей сказала: не дамся.
- Обижались на вас?
Конечно. Какая-то соплячка из России устанавливает порядки…
- Исходя из собственного опыта - что вы посоветовали бы людям, попавшим в беду? Как не опустить рук?
Главное - должна быть цель. Сначала я жила мыслью о возвращении в бобслей. Когда осознала, что это нереально, поставила другую цель - забыть о коляске. А сегодня стремлюсь к тому, чтобы избавиться от костылей.
- Врачи не сразу сообщили вам, что травма несовместима с продолжением спортивной карьеры?
Нет. Наверное, хотели, чтоб сама в этом убедилась. Может, и правильно. Я-то искренне верила, что у меня получится. Но в апреле 2010-го на реабилитации все стало ясно.
- Как пережили?
Все было - шок, отчаяние, истерика. Стараешься держаться, но слезы иногда подкатывают. Недавно дома включила фильм, который в Латвии записали для меня ребята с телевидения. Я туда год назад ездила к девчонкам на сбор. И вот вижу, как с ними общаюсь, что на тренировках происходит… Пошла в ванную, поорала в полотенце, поплакала минут пять. Потом успокоилась, вернулась и досмотрела.
Хотя порой кажется: все, что было со мной в прошлой жизни, до аварии, - это сон. Я помню, что когда-то ходила, бегала - но ощущение, будто было не со мной. А на самом деле я всю жизнь такая. Три последних года перекрыли предыдущие. Но не засоряю мозг вопросами: "За что? Почему именно я? Как бы сложилась жизнь, если бы…" Все равно ничего не изменишь. Ну и зачем душу рвать?
- В церкви бываете?
Не тянет. В Германии навещал батюшка из русского православного прихода. Но первый раз у меня были такие боли, что толком не поговорили. Позже он приехал на исповедь. И все же быть до конца откровенной я не смогла. А в Москве с момента аварии в церковь не ходила. Когда привозили Пояс Богородицы, мама предлагала посетить храм Христа Спасителя.
- Там же в очередях на холоде люди стояли по десять часов.
Вот и я маме об этом сказала: "Мне еще не хватало ногу обморозить!" Она чуть ли не силой хотела затащить, но я уперлась: "Не поеду - и точка". Мама отправилась одна. Полдня провела в очереди.
- Ваши родители давно развелись. Отец в последнее время больше внимания вам уделяет?
Лет десять мы вовсе не общались. У него другая семья. Изредка встречаемся. Но особой близости нет.
- А новые друзья за эти три года появились?
Оля из Германии. Есть Света - сестра моей знакомой. До аварии виделись мельком. А потом Света навестила в немецкой больнице, и мы подружились. После аварии на многое я смотрю иначе. Ушли злость, ненависть. В сборной, например, не поладила с разгоняющей. Имя называть не буду. В Австрии незадолго до аварии вообще разругались вдрызг. Не поделили, кому боб из машины вытаскивать.
- Достойный повод.
Вечером тренеры устроили собрание. Говорят, мол, у нас коллектив, надо помогать друг другу. А мы с девчонкой завелись и устроили такую перепалку, что тренеры уже пожалели о попытке примирения. Шум стоял на всю гостиницу.
- Откуда неприязнь?
Да мы сразу не понравились друг другу. Типично женская история, которая переросла в войну. Забавно вспоминать - и с девочкой, кстати, сейчас очень хорошо общаемся.
- Писали вам в больницу со всего света. Доходили конверты?
Открыточки. В основном от русскоязычных немцев. Мягкие игрушки присылали, статуэточки, всякие сладости…
- Все перевезли в Москву?
Сладости у меня быстро заканчивались. Остальное привезла. Но до сих пор не распаковала.
- Почему?
Жду новоселья. Буду доставать - и снова радоваться. Было много ангелочков, я же разбилась под Рождество. Плюшевые львы. Кто-то оставлял контактные данные - предлагали помощь. Но мне неудобно обращаться.
- Какая-то женщина вам в госпиталь прислала книжку про архимандрита Крестьянкина. Прочитали?
Нет. Мне очень стыдно…
- Давайте напишем, что обязательно прочитаете?
Конечно, прочитаю! В машине у меня лежит сборник рассказов Чехова. Кто садится - поражается: "Чехов?! Ира?!" А что такого?
- В пробках читаете?
Нет, вечерами. И в очереди к доктору. Сижу и смеюсь… Еще благодаря Мацкявичюсу открыла для себя Довлатова. Купила несколько книжек - "Наши", "Заповедник", "Компромисс". Такое удовольствие! Довлатова хочется перечитывать снова и снова.
- У вас щека проколота, нос…
- Когда успели?
Еще до аварии проколола - уши, язык, пупок. Когда вышла из комы - о-па, ничего нет. Все из меня вытащили. И все заросло. Пришлось заново прокалывать. Перед очередной операцией воевала с докторами: "Снимай!" - "Не сниму…"
- На чем сошлись?
Что снять надо - но в дырочки вставят пластик.
- Из языка тоже вытаскивали?
В языке у меня тогда ничего не было. Просыпаюсь, подходит анестезиолог: "Мы правильно вставили сережки? Верхняя дырочка свободна?" Я пощупала: "Как свободна? Нет! Давайте-ка, перевешивайте…" И он сам все перевесил. А язык поехали колоть вместе с моим физиотерапевтом, Катрин. В городок недалеко от Кенигзее.
- Больно?
Нет. Больно нос прокалывать. До слез. После языка не шепелявила, но "р" с трудом давалось. На съемках, конечно, все снимаю. Кроме шарика из языка.
Однажды девушка-анестезиолог меня везет из предоперационной - показываю ей язык. Так она высовывает свой - у нее проколот! Посмеялись. Обычно после операции первый вопрос: "Как вас зовут? Как самочувствие?"
- А вас о чем спросили?
Я сама задала вопрос: "Где мой пирсинг?" - "Понятно, девочка. Все в порядке…"
- Добродеев пирсингом не попрекал?
Он не знает. Язык-то у меня не особо видно.
- Теперь узнает.
Перед камерой буду вынимать. А во время тренировок необязательно.
- Как планируете отмечать Новый год?
Еще не решила. Давно заметила: чем он ближе, тем меньше хочется праздновать в шумной компании. Думаешь даже, может, лучше как медведю - уйти в спячку под куранты? Хотя лет семь назад, помню, друзья зазвали на тусовку. За полчаса до начала Нового года мы с подружкой еще мерзли на остановке в ожидании троллейбуса. В квартиру влетели в последнюю минуту. Погуляли весело. Когда все уснули, говорю хозяину квартиры: "Андрюш, я прилягу на диванчике". А он смотрит жалобно, как кот из мультика про "Шрека": "Ир, а кто посуду помоет?"
- Дрогнуло девичье сердце?
Да. В итоге он с приятелем сломанную в туалете дверь чинил, а я у раковины простояла до утра. С того дня мечтаю о посудомоечной машине. Ничего более ценного для кухни не придумано.
- Какие еще у вас мечты?
Прыгнуть с парашютом. Или с тарзанки. Заняться рукопашным боем - для самообороны. Побывать в Канаде - почему-то эта страна меня притягивает. Но отправлюсь туда после того, как освобожусь от костылей.
- В вашей нынешней жизни много интересного, и мрачные мысли, наверное, уходят?
Вы правы. Работа на телевидении, ремонт, вождение - для меня это все новое. И приносит удовольствие. Еще я научилась радоваться каждому дню.
- Знали, что у вас такой характер? И столько испытаний способны выдержать?
Нет. Но если честно - лучше бы и не знала…
Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ
Спасенная немецкими врачами и все еще нуждающаяся в лечении российская спортсменка Ирина Скворцова никак не дождется настоящей помощи от родного государства
Она пришла к нам в гости, можно сказать, на своих двоих. Приехала в редакцию без посторонней помощи. И ни на какой не инвалидной коляске, а лишь на костылях-канадках, как она их называет. Она уже почти целый год на них передвигается, так же ездит и в общественном транспорте. Явилась в "Российскую газету" в отличном настроении, во всяком случае - внешне. Она так улыбалась, что, находясь рядом с нею, наверное, многим было бы стыдно раскисать из-за собственных невзгод.
Прошло два года и три с лишним месяца с тех пор, как на ледяной трассе в Германии произошла жуткая авария, в результате которой сильно пострадала бобслеистка нашей сборной Ирина Скворцова. За судьбой этой отважной москвички следила вся страна, весь мир. Люди переживали: что будет с Ирой? Сумеют ли медики не дать ей умереть, спасти изрезанную острыми полозьями ногу? Ведь утверждали - чуть ли не со стопроцентной точностью! - мол, если девушка и выживет, то ампутации ей уж наверняка не избежать. Но немецкие врачи сотворили чудо - сохранили Скворцовой ногу, сделав ряд операций. Последовала реабилитация - сначала в Германии, потом в России. В том, что спортсменка вернулась с того света, большая заслуга и самой Ирины. Вот уж поистине: ее воли, стойкости, оптимизму можно только позавидовать.
"Даже медики считали, что я навсегда останусь парализованной"
Как вы себя сейчас чувствуете?
Ирина Скворцова: Хорошо. Видите: "бегаю" на костылях. Но у меня мечта - отбросить эти костыли и ходить нормально. Планирую расстаться с ними через год-полтора. А теперь я продолжаю лечиться. Утром по понедельникам, средам и пятницам езжу к профессору Бубновскому, потом днем сплю часа два, а вечерами - к другому врачу. Ведь у меня еще проблемы с нервами - нет, не головы, это тоже связано с ногами. И всюду езжу своим ходом.
А нога правая болит? Извините, Ира, можно спросить: вы вообще ее ощущаете?
Скворцова: Нет, ногу не чувствую. Я знаю, что она есть, понимаю, в каком положении стоит стопа. Нога двигается, но коснуться ее? Нет, я не хочу...
От гангрены вас избавили?
Скворцова: Вырезали две трети мышц. Ногу сохранили, а мышц нет. То есть нога наполовину не может выполнять своих функций. До мая буду лечиться у врачей в Москве, а потом операции.
Скворцова: Только в Германии. В России я не буду ложиться - нельзя рисковать. Меня в Мюнхене собирали, меня там знает профессор. То, что предстоит, - это пластика, так называемый косметический ремонт тела. Я очень благодарна немецкой медицине. Она меня спасла, сохранила ногу - это самое главное.
А что за курсы реабилитации были в России, на какой базе?
Скворцова: Один - в центре "Голубое", мне там очень понравилось, другой - 30 дней - тоже в Подмосковье, на Дмитровском шоссе.
То, что с вами произошло, это чудо медицины и подвиг личности. Когда вы почувствовали, Ира, что вы - сильная? Вроде вам даже немецкие врачи говорили, что ни за что ходить не будете.
Скворцова: Я просто "немножко не согласилась" с ними в тот момент. Конечно, минуты отчаяния были, и не раз. Нельзя же все время улыбаться и говорить, что я сильная?! Это же так чокнуться можно! Правда, в уныние я впадала не на людях, а за закрытыми дверями. Поначалу грезила: меня обязательно выручат. Наверное, из-за того, что до конца не знала: что у меня с ногой? Мне ведь полностью ничего не говорили. Я это узнавала постепенно. Но я все равно думала: да, я встану. Помню, еще у врачей спрашивала: "А смогу я штангу тягать?" Они на меня смотрели удивленно: мол, девочка ненормальная. Они не говорили мне, что я вернусь в спорт, уходили от ответа, дескать, потом видно будет. Потом, потом, потом... Все оттягивали. А после я и сама стала понимать, что не вернусь в спорт. Мечта была - просто встать с коляски.
А как немцы отреагировали?
Скворцова: Они сами в шоке оттого, что увидели. Говорили, буду парализована всю жизнь, стану инвалидом-колясочником. А я еще в Германии начала им доказывать, что могу. Нога ведь именно там начала двигаться.
Под присмотром врачей вы делаете специальные упражнения. А, например, плаваете?
Скворцова: Мне можно. Но я сама не хожу в бассейн, не хочу. Потому что тело очень сильно испорчено... На меня и так на улице глядят. Неприятно.
Вы говорили, что это была, в частности, причина, почему вы встали с коляски и начали ходить в Москве на костылях.
Скворцова: Абсолютно верно - это одна из причин. Мало того, что у нас Москва не приспособлена для инвалидов-колясочников, пандусов почти нигде нет. К тому же наш народ воспринимает это по-другому. Когда на тебя смотрят рентгеновским взглядом, это, поверьте, очень неприятно.
Вы за минувший год много ездили - в Сочи, в Латвию, Германию. И всюду - на костылях?
Скворцова: Нет, в Германию брала коляску, чтобы большие расстояния преодолеть, я там одна была. А в остальных случаях - на костылях. В Сочи я с мамой ездила, к тому же какой смысл брать коляску, если меня на машине встречают? Но все равно я для себя решила: у нас - только на костылях. Помру, но дойду! В коляску я в России не сяду больше вообще. Категорически нет! А вот в Германии, когда поеду, то без проблем могу прокатиться на коляске. Там другое отношение.
"В Сочи на Олимпиаду все равно хочу!"
В большой спорт, вы говорите, не вернетесь. Простите, но можно иначе поставить вопрос: как насчет Паралимпийских игр?
Скворцова: Это не мое.
Тогда, может быть, вернетесь в другом качестве в спорт? Например, станете тренером?
Скворцова: В данный момент это не очень благодарная профессия.
Какой вид спорта, кроме бобслея, привлекает вас в смысле зрелищности? Изменились ли приоритеты?
Скворцова: Нет. Как любила какие-то виды спорта, так и люблю. Могу биатлон посмотреть, лыжную эстафету. К сожалению, из-за нехватки свободного времени не всегда попадаю на трансляции. Еще нравится фигурное катание, спортивные танцы на льду, с удовольствием смотрю фристайл.
А если бы позвали на Олимпиаду в Лондон или в Сочи - как представительницу спорта...
Скворцова: Конечно, поехала бы, не раздумывая. Я хотела попасть на Игры как спортсменка. Не получилось и уже не получится. Но воочию узнать, что такое Олимпиада, все равно очень хочется.
Люди на улице узнают вас, вообще вы чувствуете, что вызываете повышенный интерес?
Скворцова: Меня не всегда узнают. Ну, не узнали - и не узнали. От этого у меня отношение к людям не меняется. Иногда спрашивают, что со мной произошло? Я говорю, что в аварию попала. У всех ассоциация, что в автомобильную. Я говорю: нет, по спорту.
На Западе существуют законы, согласно которым если спортсмен получает травму даже на тренировке, а уж тем более на соревновании, то он поступает на полное гособеспечение.
Скворцова: Я получаю пенсию, как и все инвалиды.
Сколько?
Скворцова: 10 тысяч рублей. Плюс надбавка для москвичей. Это все, больше у меня доходов нет.
Чуть выше прожиточного минимума. А страховка? Или до сих пор существует только добровольная страховка, а общей для спортсменов нет? К вам кто-нибудь обращался, чтобы помочь?
Скворцова: Когда я приехала из Германии, мне предложили помощь. В Олимпийском комитете, в федерации бобслея сказали, что если будут проблемы с работой, с образованием, с лечением, то обращайтесь. А вообще за нас, за наше здоровье должно отвечать Федеральное медико-биологическое агентство (ФМБА).
Это то самое агентство, которое послало за вами самолет в Германию?
Скворцова: Да. Самолет приземлился после аварии, его вызвали. Но когда сотрудники агентства увидели картину, что там со мной творилось, они поняли: можно улетать обратно. Да и немцы сказали, что, мол, если вы возьмете девочку, то вы в воздух не успеете подняться, как она умрет.
Лучше бы те деньги, которые были потрачены на самолет, передали немецким медикам. Но нет, заявляли, что, мол, "мы своих людей не бросаем".
Скворцова: Меня до Мюнхена-то боялись транспортировать, там лететь 20 минут, думали еще: долечу - не долечу. А в Москву три часа лететь! Они на себя ответственность не хотели брать, и мама написала отказ. И меня оставили там. А они улетели.
Иные чиновники даже считали, что "вы не благодарны".
Скворцова: Ну, извините.
Нет, это вы извините за глупость. Но все-таки: вернувшись в Москву, вы обращались в ФМБА?
Скворцова: Я попросила своего немецкого лечащего врача, профессора медицины Махенса написать письмо, что мне необходима реабилитация. И не такая, как у нас - раз в полгода по социальной страховке курс от 20 до 22 дней в зависимости от того, у кого какая травма. Мне нужна была непрерывная реабилитация - минимум год. Никто в России этому не верил. Письмо перевели на русский язык, мой брат отвез его в ФМБА. После чего мне сделали еще один курс - 30 дней.
Мы знаем, что одно время, когда вы были в Германии, у вас не хватало средств на лечение. Сейчас, должны вам сказать, мы можем рассчитывать на так называемый "электронный кошелек" наших читателей. Дело деликатное. Но "Российская газета" в состоянии вам помочь. Необходимо лишь ваше решение.
Скворцова: Спасибо, мы обсудим это с моим адвокатом. Если наши спортивные и медицинские организации откажут в дальнейшей финансовой поддержке, то обращусь к читателям "Российской газеты". Кстати, не только в Германии, но и в России были открыты счета. Я очень признательна тем, кто откликнулся.
Вы не остались должны мюнхенской клинике?
Скворцова: Долг почти полностью погашен. Московское правительство оплатило лечение в Германии. Но нужно ведь продолжать!
Ваш личный опыт, ваша сила воли - уникальны. Не приходило в голову создать фонд помощи людям, попавшим в беду? Вот, например, фонд Чулпан Хаматовой "Подари жизнь". Для любого фонда нужна репутация, имя честного человека.
Скворцова: Я бы, конечно, с удовольствием создала фонд помощи спортсменам, у которых, как у меня, очень тяжелые травмы, которым некому помочь. Я думала об этом. Мой случай у всех на виду. Другие попадают в подобные аварии, и о таких людях вообще ничего не известно. Благотворительных фондов много, но для спортсменов как раз очень мало. Но нужны не то, что связи, - нужны деньги, вложения. Организовать фонд - не проблема. Надо находить людей, которые захотят делать пожертвования.
В России я в инвалидную коляску больше не сяду ни за что - не хочу находиться под рентгеновским взглядом
А вы контактируете с теми, у кого похожие проблемы?
Скворцова: Да, но это в основном не спортсмены. На меня, в частности, через социальные сети выходят другие люди, обыкновенные, спрашивают, где и как я лечилась. Они меня в Германии искали, звонили, просили совета. Я рассказываю, а люди уже сами решают, куда обратиться.
Скажите, вы на бобслей, чуть не отнявший у вас жизнь, не в обиде? Думаете ли о том судье Петере Хелле, по вине которого в ваш экипаж врезался другой болид?
Скворцова: Да нет, на вид спорта не злюсь. Даже так скажу: когда не знала, что травма столь серьезная, думала, встану на ноги и вернусь в бобслей. Судья... Ну да, была обида на этого человека. Но что теперь? Всю жизнь, что ли, его ненавидеть? Ну, получилось так, мужик сам в шоке.
Он так и не извинился?
Скворцова: Нет, не извинился. Но это уже его проблема. Я, честно говоря, если бы увидела его на соревновании, то не очень бы хотела, чтобы он подошел сейчас ко мне с извинениями. На тот момент - да. А теперь-то зачем? Суд прошел, и мне его извинения уже не нужны.
Ира, вы считаете себя добрым человеком?
Скворцова: Я не добрый человек.
После случившегося стали злее?
Скворцова: Не то, что злее - раздражительнее. Помню, ходили на спектакль "Добрый человек из Сезуана", и я тогда еще подумала: я - не добрый человек.
Что больше всего раздражает?
Скворцова: Иногда поведение кого-то, иногда вопросы. Иногда просто настроение у меня плохое.
"Ордер есть, а квартиры нет"
Ира, у вас какая-то парадоксальная ситуация с новой квартирой, выданной вам Московским правительством. Ордер давно на руках, а ключей нет. К тому же еще не полученную квартиру у вас же могут отобрать. Так?
Скворцова: Я могу жить в выделенной мне как инвалиду-колясочнику квартире, которой я еще не видела, до 2016 года. То есть, если я встану к этому времени на ноги и комиссия сделает выводы, что я в таком жилье не нуждаюсь, то квартиру у меня заберут как социальную собственность. Я каждые пять лет должна подтверждать статус инвалида-колясочника. Но я не собираюсь до 2016 года на костылях ходить!
Ну а почему такая задержка с ключами - почти целый год?
Скворцова: Дом не был сдан в эксплуатацию, ждали.
В этом доме есть пандусы, необходимые условия?
Скворцова: Да. Это новостройка. У меня должна быть квартира на первом этаже. Там есть пандус, лифт специальный. Все приспособлено, чтобы инвалид-колясочник мог спокойно выехать из квартиры во двор.
А сейчас как живете? Дом оборудован пандусами и всем прочим?
Скворцова: Есть пандус перед подъездом, где две ступеньки. А то, что в самом подъезде еще семь ступенек без пандуса и до лифта надо добраться, это никого не волнует. Плюс я живу на 10-м этаже. Если лифт ломается, я не выхожу.
У вас семья большая?
Скворцова: Мама, брат и я. Сейчас бабушка еще к нам переезжает.
Плюс собачка же у вас.
Скворцова: Ее мама выгуливает, я редко.
Как мама относится к тому, что вы будете жить отдельно?
Скворцова:
Согласилась. Будет приезжать, когда надо будет, допустим, продукты купить. Пыль я могу сама протереть, а помыть полы, естественно, не смогу. Готовить я сама хочу. Надо же себя почувствовать самостоятельной - мне 23 года.
А с чем у вас ассоциируется Германия - со страной, где с вами произошла авария или где вас собрали, как вы говорите?
Скворцова: Мюнхен - красивый город, там хороший шопинг.
А могли бы жить в Германии?
Скворцова: Нет, все-таки это не моя страна. Приезжать, отдыхать - все мне это нравится. Но только в гости. Я пожила там девять месяцев, мне хватило. Там и менталитет другой, и вообще...
Вы, говорят, в Бонн специально в прошлом году ездили на аттракционы.
Скворцова: Да, там аттракционы наподобие американских горок, но в том числе и экстремальные. Я собрала целую коллекцию почти всех экстремальных видов.
А в боб не было желания сесть?
Скворцова: Кстати, когда я в Германию приехала, я подумала: вот бы спуститься сейчас на бобе! На что мне сказали: "Ира, в Германии на трассу тебя уже никто не пустит, немцы не посадят в боб, как бы ты ни хотела".
Как думаете, сохранит ли наш бобслеист Александр Зубков приличную форму до Сочи?
Скворцова: Сложно сказать. Конечно, хорошо бы пик пришелся на олимпийский год. Но, если вспомнить Ванкувер, то перед этим, в 2009-м, наши мужчины очень хорошо выступали - либо побеждали, либо в тройке призеров были. Потом - Олимпиада в Канаде: хуже результатов, наверное, не было. Будем надеяться, что на этот раз придет стабильность.
С кем из девушек поддерживаете отношения?
Скворцова: Особенно с теми, кто выступал в сборной в 2009 году, это Катя Костромина, Надя Филина, Наташа Калашник.
Может, неожиданный вопрос. Вот выйдете замуж, будет ребенок. Пустите его в спорт?
Скворцова: В легкую атлетику, в плавание, фигурное катание - пожалуйста. Даже в бобслей, но только не в санки - там страшно.
Сами себя вы в спорте не видите, хотя учитесь в институте физкультуры. Когда защита?
Скворцова: Нет, почему? Я не исключаю, что работа будет связана со спортом. А РГУФК заканчиваю летом. Диплом пока не начала писать. Тема, кстати, про бобслей: "Применение легкоатлетических тренировочных элементов в подготовке бобслеистов".
Вам еще нужно, вы говорили, научиться водить машину.
Скворцова: Долго подыскивала автошколу. Ну и машина нужна. До аварии хотела ездить на "механике", теперь только "автомат".
Ира, в череде дел, связанных, главным образом, с восстановлением, успеваете посмотреть новые фильмы, сходить в театр?
Скворцова: Фильмы я могу и в Интернете посмотреть. Что касается выходов куда-то, то недавно была на представлении братьев Запашных. Великолепно!
А в плане путешествий?
Скворцова: Летом хочу в Прагу дней на десять. Вообще, по Европе бы попутешествовать - во Францию заехать, посетить Эйфелеву башню, Елисейские поля. В Венеции покататься на гондолах. Еще меня привлекает такая страна, как Канада. В Нью-Йорк неплохо бы попасть, посмотреть статую Свободы. Но это все не сейчас, а после лечения.
Досье "РГ"
Ира активно занималась спортом еще в школе, в составе сборной команды Москвы по легкой атлетике принимала участие в летней спартакиаде учащихся России.
Профессионально занималась бобслеем с 2008 года. С 2009 года Ирина Скворцова - член сборной России (экипажи-"двойки").
23 ноября 2009 года во время тренировочных заездов на санно-бобслейной трассе в Кёнигсзее (Германия) произошла трагедия - судья начал заезд женской "двойки" в составе Надежды Филиной и Ирины Скворцовой при красном свете на старте, это привело к столкновению российских мужского и женского экипажей-"двоек". Евгений Пашков и Андрей Матюшко врезались в боб Филиной и Скворцовой. В результате столкновения Ирина Скворцова получила тяжелейшие травмы. Спортсменку экстренно доставили в местную больницу, а затем в университетскую клинику в Мюнхене. Ирина пробыла в ней четыре месяца, перенесла ряд сложнейших операций, в том числе и на наиболее пострадавшей правой ноге.
Для оказания помощи в лечении и последующей реабилитации спортсменки был организован сбор денежных средств, только за три месяца на специально открытый счет поступило более 500 тысяч рублей.
27 марта 2010 года Ирина Скворцова была выписана из клиники в Мюнхене. При выписке лечащий хирург признался ей, что она "есть тот самый один случай из ста, когда люди выживают с подобными травмами". Для дальнейшего лечения Ирину перевели в реабилитационный центр в Кимзе (Германия).
13 сентября 2010 года Ирина Скворцова прилетела из Германии в Россию. Сразу из аэропорта ее отправили в Медико-биофизический центр имени А.И. Бурназяна, где Ира проходила дальнейшую реабилитацию.
11 октября 2010 года в суде немецкого города Лауфен виновником происшедшего столкновения был признан немецкий арбитр Петер Хелль, давший болиду команду стартовать, несмотря на красный сигнал светофора. Виновного арбитра суд в соответствии со своим постановлением обязал выплатить штраф в размере 3 600 евро.
прямая речь
Константин Гинзбург, адвокат Ирины Скворцовой:
"У меня бывали похожие случаи - по компенсации морального, материального ущерба. Но Ирин случай действительно уникален - хотя бы по степени драматизма. Тут имеются различные международные аспекты, плюс само по себе происшествие. Ира - молодец, она настоящий боец, с ней приятно работать. Самое сложное - это то, что вся эта история происходила в Германии, не на нашем поле, как говорят спортсмены. И я этого больше всего опасался. С одной стороны - сочувствия и пожертвования, с другой - сложности. Например, сам судья, г-н Хелль, из-за ошибки которого все это произошло, даже не извинился. То есть, на тот момент он свою вину вообще не признавал".
Мир бобслея до сих пор не забыл о том, что произошло 23 ноября 2009 года. И не должен забывать. В тот день случилось то, что раньше представить было нельзя: во время тренировки российских спортсменов на трассе столкнулись два боба.
Экипаж Надежды Филиной и Ирины Скворцовой перевернулся из-за ошибки пилотирования, и выпущенный следом боб Евгения Пашкова и Андрея Матюшко врезался в незащищённую спину разгоняющей. Скворцова получила тяжелейшие травмы и едва выжила. Спустя пять лет «Чемпионат» рассказывает, что стало с главными фигурантами той печальной истории.
ИРИНА СКВОРЦОВА
Жизнь Ирины разделилась на две половины. «До» – она преуспевающая и перспективная спортсменка, отобравшаяся в сборную России и готовившаяся к своему первому официальному старту. «После» – жертва трагедии, едва не скончавшаяся от полученных травм. Много дней немецкие врачи боролись за жизнь девушки. Она перенесла десятки операций, едва не потеряла ногу, но, вопреки всем негативным прогнозам, выкарабкалась. Девушке предрекали остаток жизни в инвалидной коляске, однако и здесь ей удалось удивить всех скептиков, встав на костыли. Конечно, в спорт Скворцова уже никогда не вернётся, зато к возвращению к нормальной жизни – на верном пути.
Сейчас Ирина работает в сфере тележурналистики. По её собственному признанию, она никогда не задумывалась о карьере в этой области, поскольку боялась камер и софитов, но после травмы всё же решилась попробовать свои силы. Два года назад девушка получила высшее образование, обзавелась личным автомобилем. А во время церемонии открытия Олимпийских игр в Сочи вновь приковала к себе всеобщее внимание. Многие недоумевали: что это за девушка сидит рядом с Владимиром Путиным ? А когда узнавали, то удивлялись: улыбчивая блондинка совсем не походила на жертву трагедии. Очень хочется верить, что всё самое страшное в её жизни осталось позади.
ЭКИПАЖИ
Всю силу удара в том столкновении приняла на себя Скворцова. Надежда Филина, пилот боба, практически не пострадала. Ушибы прошли через пару недель, остались лишь психологические последствия аварии. Но и с ними Филина смогла справиться: ещё до конца года она вернулась к тренировкам, а в январе 2010 года вышла на старт. Каких-то выдающихся результатов Надежда показать так и не сумела, а впоследствии проиграла конкуренцию за место в сборной более быстрым соотечественницам. В 2011 году она провела свою последнюю гонку на международной арене, а в скором времени завершила спортивную карьеру.
Нет никакого сомнения, что Евгений Пашков и Андрей Матюшко, чей экипаж врезался в Скворцову, до сих пор помнят, что тогда произошло. Их вины в аварии нет – бобслеисты не могут отследить, что происходит на трассе, это должны делать судьи. Евгений и Андрей, к счастью, обошлись без тяжёлых травм – только синяки и ушибы. На развитии карьеры атлетов тот инцидент если и сказался, то разве что психологически.
«Хелле же продолжил работать судьёй на крупных соревнованиях по бобслею и скелетону, а перед Ириной даже не извинился».
Пашков до сих пор находится в обойме сборной и вполне может претендовать на место третьего пилота в отсутствие Зубкова. Матюшко также переквалифицировался в пилота, но его дела идут не столь гладко: тренерский штаб национальной команды вспоминает о нём лишь время от времени.
ПЕТЕР ХЕЛЛЕ
Жизнь того самого немецкого судьи, по вине которого и произошла трагедия (именно он выпустил экипаж Пашкова и Матюшко на трассу), та трагедия не слишком изменила – по крайней мере, внешне. Петера признали виновным в том, что он выпустил боб на красный свет, однако он сам он в содеянном не покаялся. Да и наказание за сломанную жизнь оказалось символическим – 3600 евро. При этом немецкая федерация бобслея, например, выплатила пострадавшей 650 тыс. евро, которые пошли на оплату дорогостоящего лечения. Хелле же продолжил работать судьёй на крупных соревнованиях по бобслею и скелетону, а перед Ириной даже не извинился.
АДВОКАТЫ
Первоначально помогать Скворцовой после аварии взялась координатор сборной России Нина Грифенштейн . Она официально стала опекуном спортсменки и помогала устранять проблемы, с которыми Ирина и её мама из-за незнания немецкого языка самостоятельно справиться не могли. Впрочем, сотрудничеством обе стороны остались недовольны. Скворцова обвинила Грифенштейн во лжи и мошенничестве с 400 тыс. евро, выделенными правительством Москвы. Сама Нина считает, что не получила за свой труд достаточного вознаграждения и благодарности, более того, суд обязал её отказаться от финансовых требований к Скворцовой.
Спустя пять лет Нина Грифенштейн не отошла от бобслея: она тесно общается с семьёй Александра Зубкова и представляет их интересы в Германии. А дело Скворцовой до положительного решения суда довёл немецкий адвокат Константин Гинзбург – выходец из России, практика которого с тех пор только увеличилась.
ЧИНОВНИКИ
«Иных уж нет, а те далече», – можно сказать о руководителях российского бобслея, которые занимали ответственные посты в ноябре 2009 года. Тренер Владимир Любовицкий в 2010 году вошёл в штаб Олег Соколова , а два года покинул сборную в связи с приходом туда Пьера Людерса . Бывший тогда президентом федерации, Никита Музыря теперь тоже далёк и от сборной России, и вообще от бобслея.
«Когда Скворцова вернулась на немецкую трассу в 2011 году, то знакомых поворотов уже не нашла».
В 2010 году после череды скандалов президент оставил свой пост и посвятил себя бизнесу, а на его место пришёл Георгий Беджамов , возглавляющий организацию и по сей день.
ТРАССА В КЁНИГЗЕЕ
Изменилось и место, где произошло столкновение. В 2010 году трассу закрыли на реконструкцию – впрочем, мало связанную с аварией Скворцовой. Планы перестройки были утверждены ещё в 2008 году. Одной из причин изменений стала гибель немецкой бобслеистки Ивонн Церноты в 2004 году после вылета с трассы. Изменениям подвергся и тот участок, где Филина допустила ошибку в пилотировании и экипаж с девушками перевернулся. Когда Скворцова вернулась на немецкую трассу в 2011 году, то знакомых поворотов уже не нашла.
